Фонды

Act zal g

 

26 мая 2016 года в рамках празднования Дня славянской письменности и культуры, по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси КИРИЛЛА, в Актовом зале Андреевского ставропигиального мужского монастыря состоялась конференция «У истоков отечественного просвещения».

Конференция была приурочена к 390-летию со дня рождения основателя и благотворителя Андреевского монастыря Фёдора Михайловича Ртищева и 360-летию школы при Андреевском монастыре (общепринятое название «Ртищевское братство»), ставшей предшественницей Славяно-Греко-Латинской Академии – первого высшего учебного заведения в Москве. На конференции были рассмотрены вопросы монастырской просветительской культуры, проблемы возникновения и развития просветительства в России, выработаны некоторые рекомендации для повышения эффективности просветительской работы в современных условиях.

С приветственным словом к участникам конференции обратился наместник Андреевского монастыря епископ Дмитровский Феофилакт. Приветствие ректора Киевской Духовной Академии митрополита Бориспольского и Броварского Антония передал Преподаватель кафедры Богословия Академии архимандрит Феодосий (Марченко).

В конференции приняли участие: архимандрит Никон (Русин), наместник Киево-Межигорского монастыря, насельник Киево-Печерской Лавры; благочинный Николо-Угрешского ставропигиального мужского монастыря иеромонах Филарет (Иглицкий), ответственный за просветительскую деятельность в Иосифо-Волоцком ставропигиальном мужском монастыре иеродиакон Моисей (Семянников), представитель Перервинской Духовной Семинарии диакон Никита Стратилат.

На конференции выступили ученые из ведущих научных учреждений: МГУ им. М.В. Ломоносова; Российской академии наук; Российского православного университета; Историко-архивного института; Института современных гуманитарных исследований и др. Среди них профессора: И.В. Поздеева, С.В. Перевезенцев, Н.Е. Шафажинская, М.С. Киселева, Е.В. Никольский. В выступлениях было отмечено большое значение Ф.М. Ртищева в становлении Андреевского мужского монастыря и деятельности созданного им учёного братства, имевшего значительное влияние на развитие отечественного просвещения. Интересные сообщения о благотворительной деятельности боярина Ртищева – «отца русской благотворительности», были сделаны ведущим специалистом Музея Главного клинического госпиталя имени Н.Н. Бурденко М.Б. Овчинниковой и с.н.с. Древлехранилища Псковского музея-заповедника А.Б. Постниковым. Впервые было сказано о созданной в XVII в. печатными дворами России системе обучения через книгу и дан количественный анализ их деятельности.

Участники конференции с большим интересом ознакомились с представленной впервые портретной галереей «Просветители России X – XX вв.», а также с выставкой редких книг кириллической и гражданской печати XVII-XVIII вв. [в частности, были представлены: Евангелие Учительное Святителя Иоанна Златоуста 1662 г., Псалтирь с возследованием 1646 г., первый русский учебник классических языков 1710 г., а также Выдержка из родословной Якова Полнова (рукописный текст) 1700 г.] благодаря участию гл. хранителя Объединенных музеев Свято-Алексиевской пустыни Т.Г. Крыловой.

P.S. Одним из докладчиков конференции стал Л.А. Игошев, ведущий библиограф Синодальной библиотеки  он выступил с докладом на тему "Феодор Ртищев: отображение в книгах".

В преддверии конференции в Синодальной библиотеке была устроена тематическая книжная выставка «Феодор Ртищев и его время» (выставка продлится до 1 августа). Содержание доклада тесно связано с этой выставкой, и на сегодняшний момент данный доклад единственный, текстом которого мы располагаем. Вы заинтересовались? Пожалуйста, знакомьтесь:

ФЕОДОР РТИЩЕВ: ОТОБРАЖЕНИЕ В КНИГАХ

Попытки составления библиографии любого вида, посвящённой этому замечательному человеку, приводят к весьма своеобразным противоречиям. С одной стороны – немало книг с его упоминанием. С другой, подавляющее большинство их – это либо перепечатки одного и того же, как правило, небольшого по объёму текста, давно известного и давно раскритикованного (например, исторический словесный портрет «работы» В.О. Ключевского, переизданный много раз, его же 56-я лекция по русской истории [о царе Алексее Михайловиче] или упоминания в «Житии» прот. Аввакума, тоже много раз перепечатанные), с примыкающими к ним компиляциями (анонимное «При царе Алексее Михайловиче», СПб., 1909), либо косвенные отражения с бóльшей или меньшей степенью художественной деформации (например, различные биографии того же Аввакума; хороший образец – биографическая повесть Д.А. Жукова, изданная в «ЖЗЛ» в 1972 году). То есть ничего нового в большинстве таких работ нет и близко. Далее. Как и вокруг всякого крупного человека, вокруг Ртищева создавались мифы, кочевавшие потом из труда в труд. Часто такие мифы, скажем так, компенсируют свою малую достоверность своей яркостью. С Ртищевым, увы, нет и этого. То, что говорится о нём  чрезвычайно симпатично, но почти всегда и чрезвычайно серо. Даже просто занимательного крайне мало. И это понятно: материалов о нём вообще не очень много – а то, что есть – не слишком выразительно. Образ милого благотворителя, щедрого жертвователя, примирителя крайностей, любителя просвещения – и, как правило, не сверх того. Тем не менее, от старого времени остались некоторые вполне фундаментальные исследования. А в недавнее время появилось несколько интересных работ, заставляющих по-новому взглянуть на личность этого незаурядного благотворителя, примирителя – и дипломата.

Из старых трудов следует в первую очередь упомянуть исследование И.П. Козловского «Ф.М. Ртищев. Историко-биографическое исследование» – Киев, 1906. Широко и обстоятельно, с привлечением разнообразных источников написанное, данное исследование является обязательным для всякого, изучающего жизнь и деятельность этого замечательного человека. Немало интересных сведений, касающихся сложного переплетения родства и свойствá знатных родов, содержится и в книге Н.Н. Кашкина, несколько специфически озаглавленной «Родословные разведки» (СПб., 1912, с.402-449). Тенденциозный, резкий, но обладавший многими и основательными знаниями М.Н. Сперанский сказал тоже нечто интересное о нашем герое – и его отражении в тогдашней письменности – в своей «Истории древней русской литературы» (недавно переизданной 4-м изданием в С.-Петербурге в 2002 году). И это, в основном, всё.

Наше время – время, кроме прочего, иных подходов к исследуемым источникам, время нового источниковедческого уровня – дало нам по упомянутой теме тоже ограниченное, но всё же бóльшее количество – и более разнообразных работ. Первым делом хотелось бы назвать появившуюся в этом году книгу Е.В. Антоновой «Очерки истории Андреевского монастыря» (М., «Пробел-2000», 2016). Автор, обладающий как дотошностью исследования, так и явным критическим направлением, не скажем – развеивает, но ставит под закономерное сомнение ряд общих мест о жизни и деятельности нашего героя, в особенности о многих моментах, так или иначе связанных с Андреевским монастырём. Словом, это и новая информация, и, если так можно выразиться, новая волна здорового скептицизма, который бывает совсем не лишним там, где много общих мест и мифологии. Книга интересна ещё и тем, что если не стала – то скоро станет раритетом, ибо при её содержательности тираж в 300 экз. – это ничтожно мало.

Затем хотелось бы упомянуть о небольшой брошюре «Врата учёности: К 325-летию основания Славяно-греко-латинской академии» (М., ГИМ, 2010), изданной к выставке в Историческом музее. Там есть нечто интересное.

Конечно же, необходимо отметить статью В.С. Румянцевой «Андреевский училищный монастырь в Москве в XVII в.» в книге «Культура средневековой Москвы: XVII век» (М., «Наука», 2000). Здесь присутствует та же тенденция: исследовать не столько личность, сколько деятельность того или иного учреждения – и личность внутри этой деятельности. Снова перед нами – если говорить об отражении личности в исследовании – конкретизация и углубление одного аспекта, может быть, при некотором избегании, или даже, пожалуй, непоставлении задачи попытаться как-то целостно охарактеризовать ту или иную личность.

Следует упомянуть также небольшую, но содержательную брошюру замечательного старожила в науке Челышева Е.П. «'Ртищевское братство' в Андреевском монастыре» (М., Совет по изучению и охране культурного и природного наследия РАН, 1997).

Продолжает традицию небольших, но интересных упоминаний о нашем герое протоиерей Олег Пэнэжко, коснувшийся в своём описании г. Коломны и данной темы: «Храмы города Коломны и окрестностей» (Владимир, 2006).

Но, по нашему мнению, самой интересной и содержательной из всех появившихся недавно является статья не нуждающегося в рекомендациях исследователя – Б.Н. Флори, касающаяся одного из аспектов дипломатической деятельности Ф.М. Ртищева по переговорам с польской элитой в период так называемого «Потопа». [Флоря Б.Н. «Ф.М. Ртищев в Речи Посполитой (к изучению русско-польских контактов в середине XVII в.»)в сборнике: «Россия в глазах славянского мира» / Отв. ред. А.В. Липатов. – М.: Ин-т славяноведения РАН, 2007]. Всё-таки невозможно хотя бы вкратце не высказаться об этом блестящем материале.

В наше время как-то мало обращается внимание на блестящую плеяду русских или, если угодно, российских историографов, которых мы бы назвали, с некоторой степенью условности, «семидесятниками» (они проявили себя именно в 1970-х). Достаточно назвать такого недооцененного исследователя, как Л.В. Милов. Упомянутый выше исследователь принадлежит к их же числу. Отличительными чертами их работ является не только глубочайший профессионализм, умение отыскать факты в самых разнообразных областях познания и применить их к делу (хотя это и само по себе очень много) – но и умение найти такие ключевые вопросы, такие точки, изучением которых вопрос не исчерпывается – а открывается пространство для новых исследований в иных направлениях, прямо не относящихся к данному вопросу, но в том или ином виде с ним соприкасающихся. Можно даже сказать, что учёный как бы «провоцирует» будущих исследователей на дальнейшие разноплановые разработки нескольких тем. Поясним это на данном материале. Так, исторически многозначительна сама по себе позиция Ртищева (прекрасно освещённая исследователем), направленная не на «добивание» Польши (находившейся тогда в отчаянном положении – как бы далёком предвестии будущих её разделов, которые случатся через век с лишним), а на осторожную и взвешенную политику собирания православных славянских западных и юго-западных земель. Но есть и иное. С одной стороны, Ртищев, оказывается, самим своим поведением, своей начитанностью разрушал традиционные стереотипы польской знати о пресловутой «москальской некультурности». Уже это выводит нас на многие линии – от изучения уровня тогдашних московских интеллектуалов (например, В.В. Голицына) до объяснения, почему же западные путешественники, приезжавшие в Россию с массой предрассудков и часто не умевшие оценить множество русских явлений (пресловутая «развесистая клюква»), всё же нередко более объективно (и, добавим, менее уничижительно) оценивали Московскую Русь, нежели куда более знакомые с ней польские деятели. С другой стороны, как оказывается, и сам наш герой тяготел к польскому дворянству, и среди прочего – к той его особенности, которой стали просто бредить русские дворяне уже следующего, XVIII века – к знаменитой его «вольносци», в немалой степени проявлявшейся в необязательности, невключённости в общегосударственное тягло. Это дополняет образ Ртищева новыми, существенными чертами. Он оказывается не только благотворящим и благолепным, не только культуртрегером, но также предвестником, и среди прочего – предвестником не самых лучших сторон будущего России. Вообще говоря, ещё Ключевский указал, что в XVII веке многое как бы пророчествует о конце XVIII – и просвещённая Софья с её фаворитами как бы является предвестием Екатерины II. Похоже, что к числу таких провозвестников нужно отнести и нашего героя.

Итак, если старые «книжные отражения» старались дать образ цельный, генерализованный (и несколько сусальный), то новые стараются раскрыть разные аспекты жизни и деятельности этого во многом замечательного человека. Но при этом цельности образа пока нет – есть отдельные аспекты. Иногда даже, как у Б.Н. Флори, есть перспективы самых разных, но расходящихся направлений. Будет ли в дальнейшем предпринята попытка синтеза? Увидим. Пока же Ртищеву уделяется, по нашему мнению, незаслуженно мало внимания.

В заключение хотел бы обратить внимание на небольшую, но содержательную выставку старинных книг как собственно ртищевского времени, так и последующего, XVIII века, любезно предоставленную для сопровождения данной конференции Научной библиотекой и Музеем книги Свято-Алексеевской пустыни. Они выставлены ниже, в четырёх витринах нашего так называемого зелёного зала. По ним хорошо виден просветительский поворот – со всеми его достоинствами и недостатками.

         Лев Игошев

P.P.S. Электронные копии некоторых из представленных выше книг доступны по ссылкам:

Козловский И.П. «Ф.М. Ртищев. Историко-биографическое исследование». – Киев: Тип. Имп. Ун-та Св. Владимира, 1906. 201 с.: https://vivaldi.dspl.ru/bx0000943/view  [книга доступна только для проcмотра, скачивание невозможно];

Флоря Б.Н. «Ф.М. Ртищев в Речи Посполитой (к изучению русско-польских контактов в середине XVII в.»).в сборнике: «Россия в глазах славянского мира» / Отв. ред. А.В. Липатов. – М.: Ин-т славяноведения РАН, 2007. C. 72-78: http://www.inslav.ru/resursy/elektronnaya-biblioteka/1338--2007  [книга в формате PDF, доступна для скачивания].

партнеры