Новые поступления

Вдовина, Галина Владимировна. Химеры в лесах схоластики. Ens rationis и объективное бытие / Г.В. Вдовина; Ин-т философии РАН и др. – СПб.: Изд-во СПбПДА: Изд-во РГПУ, 2021. – 438 с. – (Теология: история и современность). – ISBN 978-5-906627-87-2. – ISBN 978-5-8064-2952-1.

Из одного отзыва:

«… Книга представляет чудесный интеллектуальный лабиринт, состоящий из самых разнообразных ходов мысли, мыслящей, что такое ментальное сущее, то есть по сути саму себя – мысли головокружительно красивой или несколько тяжеловесной, мысли, борющейся с внутренними и внешними противоречиями или просто перебирающей в непрерывном росте все возможные варианты развития и допущения и всегда доходящей своего логического предела. Мысль-дерево, мысль-лабиринт, полифоническое чудо… Это и есть подлинная философия в своём рафинированном виде <…> вся схоластическая философия именно с этого и начинается и именно этим заканчивается – т.е. с разработки сложнейшего понятийного аппарата тончайших дефиниций, таких как, к примеру, различие между ментальным и объективным бытием, лёгшее в основу данной монографии, с которого во введении и начинает красиво автор…»

Из «Введения»:

В 1986 г. Стен Эббесен, тогда ещё относительно молодой датский философ-медиевист, опубликовал статью под названием «Дневник Химеры». В этом небольшом сочинении, попирающем все нормы академической серьёзности, ведётся рассказ от первого лица об истории этого мифического зверя и тех экспериментах, которые проводили над ним философы. «Я испытываю двойственные чувства к философам, — начинает своё повествование Химера. — В течение столетий они использовали меня как подопытное животное, поддерживая во мне лишь проблеск бытия. В некотором смысле я, пожалуй, обязана им своей "жизнью", но их эксперименты до такой степени измучили меня, что конец вот-вот наступит. Если немощь меня доконает, известите, прошу, Кентавра, Козлооленя и Пегаса — моих ближайших родственников. Погубив меня, философы, надеюсь, сохранят жизнь хотя бы моей родне — ради продолжения опытов. Если же нам всем предстоит умереть, мне хотелось бы обеспечить нам место хотя бы в людской памяти. Вот почему я собрала здесь отрывки из моего дневника, вспоминая о страданиях, которым подвергали меня и моё племя».

У горемычной зверушки есть все основания для жалоб. Что с ней только не проделывали! Склеивали из несоединимых частей и вновь рассекали на части, чтобы понять, как возможно объединить несовместимое. Раскладывали на множество единичных химер и снова собирали в одну, дивясь тому, что химер можно считать по головам. Красили в разные цвета, помещали в воображаемое пространство и время и вообще подвергали всему, что только могло прийти в голову философам, исследующим бытие и небытие, сущее и не-сущее, реальность и ментальность. Вот и мы хотим использовать безотказную Химеру в нашем исследовании того, что философы-схоласты называли ens rationis, или ens mentale (сущим разума, сущим в разуме, рациональным сущим, ментальным сущим). Именно здесь, в чаще строгих понятий, тонких дистинкций, филигранных концепций, во многом остающейся для нас тёмным лесом, Химера полнее всего явила свою жизнеспособность и несомненную пользу для философии.

Ens rationis принадлежит к темам схоластической философии, достигшим полной зрелости лишь в посттридентский период, в конце XVI-XVII вв. В эпоху Средневековья понятие ментального сущего было расплывчатым, а проблематика ens rationis находилась в процессе становления. Хотя ещё Фома Аквинский (ок. 1225-1274) разделил ментальное сущее на отрицания, лишённости и ментальные отношения — классическое членение, отчасти удержавшееся вплоть до XVIII в., хотя и далеко не безусловное у схоластов этого периода, — попытки определить общую проблематику ens rationis оставались фрагментарными и служебными по отношению к разного рода проблемам реального сущего и способам его мышления. В последнее время, когда фокус исследовательского интереса в философской медиевистике сместился от вершинных достижений высокой схоластики XIII в. к послетомистской теологии и философии конца XIII — первой половины XIV вв., схоластическая мысль этого ключевого периода изучается с доселе невиданной интенсивностью. Благодаря этому у нас имеется гораздо более отчётливое, нежели полвека назад, представление о том, как происходил процесс кристаллизации проблематики ens rationis.

В «Оксфордском философском словаре» ментальное сущее определяется следующим образом: «Ens rationis (лат. сущее разума): в средневековой мысли — другое обозначение интенционального объекта, или объекта мышления, как противостоящего само-сущим, или независимым, объектам». Такое определение, абсолютно недостаточное применительно к развитым концепциям ментального сущего, приложимо к ранней фазе истории этого термина и понятия.

Термин ens rationis предположительно возник в результате перетолкования тех фрагментов «Метафизики», где Аристотель различает сущее категориальное, акцидентальное и сущее как истинное. «В течение Средних веков, — отмечают современные исследователи, — эти довольно-таки маргинальные заметки послужили основанием для различения между ментальным сущим (ens rationis) и реальным сущим (ens reale): различения, которое впервые было проведено в арабской философии». Вся совокупность сущего оказалась здесь разделённой на сущее в душе и сущее вне души...

Ещё по теме: аннотация и оглавление книги / интервью Галины Вдовиной о своей монографии

Полочный индекс книги в фонде Синодальной библиотеки: 14 В25.